В Сырах Эдуарда Лимонова

Дочитал в самолете последний художественный (не псевдонаучный) труд состарившегося, но не сдающего позиции неунывающего революционера (жуть-жуть-жуть) и плодовитого писателя и поэта Эдуарда Савенко. В хорошей традиции всего того, что у Эдуарда Вениаминыча читать нужно обязательно (а список сей литературы известен и охватывает большинство его трудов до конца СССР и тюремные мытарства после), книжка эта, как и следовало полагать, о нем самом – ну а то! Ну и о женщинах его, конечное (тут нельзя не вспомнить Укрощение тигра в Париже, да-да-да).

Не могу сказать, что жизнь лидера гонимой партии, еще до абаев кунанбаевых вступившей в неравную борьбу с буржуинами и их приспешниками и предводителями, стала интересней для прочтения – я бы сказал, наоборот. Книга эта – обязательная программа для любителей Лимонова-писателя (как я) – но для незнатоков жанра, она далеко не первом десятке его трудов к употреблению. Резюмируя – писатель есть, язык прежний, злой, но как-то подскисло всё немного, а вот поэт – поэт расцвел!

—————-

Я подумал, что мне нужна девка. И что я возьму первую попавшуюся. Когда меня спрашивали, где моя жена, я со смехом говорил, что сбежала в Индию и что я теперь «соломенный вдовец». Подожду месяц, говорил я, и буду считать брак недействительным. Так ведь было принято на Руси в старину. Если супруг либо супружница отсутствовали без уважительной причины (война, болезнь и т.д.) более месяца, брак считался расторгнутым.

Я даже прибавил ей три дня сверху. 16 февраля, ровно через 33 дня, приехала из Питера девочка Наташа, 1990 года рождения, ей было ещё семнадцать лет, и я выспался с Наташкой и стал с нею совокупляться то в Москве, то в Петербурге.

————–

Заговариваю ей зубы, что-то о литературе: «То Генрих Манн, то Томас Манн, / а сам рукой тебе в карман / Папаша, папа, ой-ой-ой / Не по-отцовски вы смелы / Но тот к кому вы так милы / Видавший виды воробей / Спустилась шторка на окне / Корабль несётся по волне»,― приходят мне на ум строки Кузмина, в момент, когда вдруг инстинктивно глажу её колени в брюках. И вдруг вспоминаю, что прошло пол столетия, и девка из художественного училища приехала ко мне из Петербурга, сознательно ожидая, что я привезу её, раздену и употреблю по назначению. Это девочек 1960 года нужно было уговаривать, медленно подводить к моменту. За полстолетия нравы облегчились, какие нафиг поглаживания, папаша, папа, ой-ёй-ёй!