“Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия” Бориса Акунина

Ну что, товарищи, весьма занимательную non-fiction книжку написал наша совесть и беллетрическая гордость г-н Чхартишвили. Я, как человек не открывавший и не листавший даже ни одного акунинского детектива, зато читавший его Писатель и Самоубийство то ли в конце 90-х, то ли в начале 00-х, по совету IG решил-таки осилить сей новый труд.

Я начал с аудиокниги, вышедшей на litres.ru (и вам советую) – она шла на ура, ибо начало этой истории читается (и слушается) как абсолютный триллер, full of action, интриг и, не знаю, приключений, что ли. Первая половина, ну, примерно до конца царствования Мономаха, на одном дыхании и безумно интересно.

Потом, после середины, когда количество главных героев вдруг стало нарастать в геометрической прогрессии – междоусобица, что тут поделаешь – я немного “сдулся” и стал откладывать книгу в долгий ящик, ибо при перечислении десятков враждующих князьков я начинал теряться и думать о чем-то другом. Пришлось перейти из медиума аудио в бумажный (точнее, электронный и бумажный).

В целом, это весьма полезное, подробное и красочное повествование о России с момента призвания Рюрика и до момента приходы Орды (про Орду будет второй том у Акунина, ждем). Прочитайте, не пожалеете. От истории про Миллера и Ломоносова я просто плакал. Наша родина отжигала во все времена.

Приведу здесь длинную цитату – правообладатели, ответственно заявляю – я это делаю исключительно с целью рецензирования и воистину продвижения вашей книги, нет, я не пират, я купил ее трижды – как аудиокнигу, как ebook, да еще мой папа мне купил бумажную. Вот.

=====

Всякий раз, когда государственная доктрина ориентировалась на борьбу с «низкопоклонством перед Западом», версия норманнского происхождения русского государства подвергалась суровой критике как антипатриотическая и оскорбительная для самосознания великой нации или даже преступная. Но во времена либеральные, западнические «норманизм» с удовольствием поднимали на щит, ибо эта теория подтверждала тезис об изначально европейской сущности России.

Первый бой государственно мыслящих «антинорманистов» с безыдейными «норманистами» произошел еще в царствие кроткия Елисавет.

Санкт-Петербургская академия наук и художеств решила провести «публичную ассамблею», назначенную на 6 сентября 1749 года – день тезоименитства государыни. Два ученнейших профессора – Герхард Миллер и Михайла Ломоносов должны были приготовить каждый по докладу: первый на латыни, второй на русском. Ломоносов отнесся к парадному мероприятию прагматично – сочинил «Слово похвальное императрице Елизавете Петровне», которое, как и подобает панегирику, было «цветно и приятно, тропами, фигурами, витиеватыми речьми как драгоценными камнями украшено», за что и получил лавры вкупе с высочайшим благоволением. Но историограф Миллер, ученый сухарь, воспринял задание слишком буквально. Он подготовил научный трактат «De origine gentis russicae» («Происхождение народа и имени российского»), где, изучив разные источники, пришел к выводу, что русская держава была создана пришельцами из Скандинавии.

Идея была высказана исключительно не ко времени. Российская держава никак не могла идти от скандинавского корня, потому что отношения со Швецией в тот момент были отвратительные. Многоопытное академическое начальство на всякий случай отменило тезоименитственную «ассамблею», а Миллерову «диссертацию» отправило на экспертизу.

Уже отпечатанный тираж научного труда был уничтожен. Более всех негодовал на автора-немца Ломоносов, написавший в своем отзыве, что сии выводы «российским слушателям досадны и весьма несносны». После этого Михайла Васильевич затеял сам писать «правильную» историю России с похвальной целью обосновать «величество и древность» славянского народа.

Бестактному Миллеру урезали жалованье и понизили из профессоров в адъюнкты.

Двести лет спустя сторонник «норманизма» так легко не отделался бы. В эпоху борьбы с «низкопоклонством перед Западом» возник настоящий культ Ломоносова как истинно русского патриота, самоотверженно сражавшегося с иностранным засильем в отечественной науке. Именем Ломоносова назвали Московский университет, где великому ученому стоит целых два памятника – сидячий и стоячий.