Старик путешествует Эдуарда Лимонова

С тяжелым сердцем начинал читать последний предсмертный роман Эдуарда Лимонова (уверен, наследники, издатели, черт знает кто ещё, они все выпустят много чего посмертного) – а закончил легко и с душей легкой.

Эдичка был и остался, наверное, главным рубаха-парнем, лучшим дворовым поэтом уличного Харькова, совдеповской Москвы, Нью-Йорка времён Баскиа задолго до джентрификации всего и вся, социалистической и буржуазной Франции конца 80х, агрессивным горлопаном ельцинских диких и свободных 90х, борцом за присоединение Крыма и Северного Казахстана в нулевых, задолго до победоносного крымнаш, автором великолепной тюремной прозы из Лефортово и зоны – и не сдающим и сдающимся дедом в десятых. Не старик Козлодоев ни разу.

Что бы кто ни говорил, как бы ни относится к радикальным политическим взглядам деда – который умудрялся в каждую эпоху встать в оппозицию к любой власти, перейти от антисоветчика к антикапиталисту, от стремления вырвать наружу из Совдепии к пафосу вооруженной революционной борьбы чуть ли не за неё – а вот читаешь любую книгу деда и видишь – честен с собой до конца, не прячет свои недостатки – и, черт возьми, великий писатель земли русской.

Я, конечно, чуть biased, сразу скажу – я все же читал, наверное, с добрых три десятка, если считать стихи, книг Вениаминыча – зато говорю и утверждаю с широты всего этого почитанного, а не только известного романа мосье Каррера. И вот эта вот короткая голубая книжка, воспоминания и дополнения к жизни, сочащейся через пальцы и убегающей в песок, она ценна не сама по себе – это не просто сборник воспоминаний и замёток, это настоящий мета-текст, дополняющий и цитирующий Лимонова всех его периодов, всех его женщин, всех настроений и убеждений. Мне сложно сказать, как воспримет ее условный нуб, молодой человек, ранее никогда Лимонова не читавший – которого и образы Наташи, и хулиганского Харькова, и вся его военреволюционная деятельность минули и обошли стороной. Не знаю.

И все же Эдичка умер. И тут написал мне один товарищ, «Эдичка умер давно, вместо него доживал какой-то маразматик» – но нет, не так это совсем. Можно было не любить бравого седовласого крикуна Савенко и его протестные возгласы, не поддерживать Стратегию 31 и не одобрять марши его бравых Санькя НБП-солдат в чёрных рубашках, но не не любить писателя Эдичку ну прям нельзя. И Эдичка жив и жить будет.

P.S. С нетерпением хочу посмотреть фильм Хаски.

====

На самом деле человек в старости не болеет, а подвергается нападениям смерти. Она его кусает, душит, сдавливает своими клыками, порой отступает, затем опять наваливается.

Человеку представляется, что это очередная болезнь. Но это не болезнь, это смерть его выкручивает. Она хочет своего, пришла ему пора обратиться в другую форму. Ах, как он не хочет, он же к этой привык!

Отдай, дурень, это тело! Тебе оно будет ненужным более. Ты перейдёшь к более высоким формам жизни (или к более низким, или к ничему).